Он ушел некрасиво, как последний трус. Зая даже не представляла насколько у ее избранника мелкая душонка. Прислал под утро сообщение без единой запятой. Без мордатого смайла, заглавных букв и особого сожаления.
Кинул ей, как собаке, «нам больше встречаться не стоит» и, по всей вероятности, избавился от sim-карты, как от улики. Девушка сперва ущипнула себя, затем нашла вчерашнее совместное фото и навела на него курсор. Ничего предвещающего фиаско. Вот они милуются в Boboti. У обоих — какаовые усы. Затем по-старушечьи слезла с кровати, нашарила тапки и разревелась.
В их семье существовал культ любви, и все, от бабок до молодящихся теток, могли похвастаться романтической историей. Дед с тоской вспоминал, как вернулся в освобожденный Ленинград и обнаружил в тайнике письмо. Оно состояло из нескольких строк: «Я очень тебя жду, Николай. Написать больше не смогу, закончился карандаш. Но ты вспоминай меня. Смотри на небо и вспоминай».
У родителей имелся свой сюжет. Папа не признавался, что он летчик до последнего. Представлялся дворником и только на свадьбе, когда ввалились гурьбой друзья-пилоты, сознался, что не машет метлой, сгребая в кучи ореховые листья, а водит Ил-62. Летает в Софию, Тегеран и Варну. Просто после выхода на экраны фильма «Экипаж» опасался девушек, западающих на профессию.
Первое время брошенная Зая ходила по стенам, уменьшившись в росте и в плечах. Сердце сжалось, будто его засунули в морозильную камеру, и родители не на шутку забеспокоились. Стали вывозить в Будапешт и сопровождать на «Летучую мышь». Девушка послушно плескалась в купальнях Пешта, куталась в театральное боа и продолжала чахнуть. Вот тогда включился старший брат, начав присылать сестре букеты от неизвестного поклонника с романтическими записками. Открытки рисовал однокурсник, которого не принимали ни в одну компанию из-за странного увлечения бабской литературой, зато тот мог наваять второго Онегина и лихо повторить обложку любовного романа. В нижнем правом углу открытки неизменно оставлял подпись-закорючку.
Задумка оказалась гениальной, и Зая воспряла. К ней вернулся румянец, аппетит и потерянные объемы. Она ахала над каждой лилией и хранила открытки в коробке из-под торта. Со временем реальные поклонники вытеснили виртуального, и тайная переписка сошла на нет.
Через десять лет Зая собралась замуж. Ее избранник оказался зрелым, образованным и романтичным. Руководил небольшим издательством и знал толк в творчестве Даниэлы Стил. Гости одобрительно кивали, потягивали шампанское, вот только брат, прилетевший на торжество из-за океана, растерялся и вышел покурить. Жених тоже заметно сник и кажется чего-то устыдился. А когда пришло время говорить «да» и соединять свое согласие подписями, девушка взглянула на автограф новоиспеченного мужа и ахнула. На бумаге красовалась до боли знакомая закорючка.
© Ирина Говоруха
Кинул ей, как собаке, «нам больше встречаться не стоит» и, по всей вероятности, избавился от sim-карты, как от улики. Девушка сперва ущипнула себя, затем нашла вчерашнее совместное фото и навела на него курсор. Ничего предвещающего фиаско. Вот они милуются в Boboti. У обоих — какаовые усы. Затем по-старушечьи слезла с кровати, нашарила тапки и разревелась.
В их семье существовал культ любви, и все, от бабок до молодящихся теток, могли похвастаться романтической историей. Дед с тоской вспоминал, как вернулся в освобожденный Ленинград и обнаружил в тайнике письмо. Оно состояло из нескольких строк: «Я очень тебя жду, Николай. Написать больше не смогу, закончился карандаш. Но ты вспоминай меня. Смотри на небо и вспоминай».
У родителей имелся свой сюжет. Папа не признавался, что он летчик до последнего. Представлялся дворником и только на свадьбе, когда ввалились гурьбой друзья-пилоты, сознался, что не машет метлой, сгребая в кучи ореховые листья, а водит Ил-62. Летает в Софию, Тегеран и Варну. Просто после выхода на экраны фильма «Экипаж» опасался девушек, западающих на профессию.
Первое время брошенная Зая ходила по стенам, уменьшившись в росте и в плечах. Сердце сжалось, будто его засунули в морозильную камеру, и родители не на шутку забеспокоились. Стали вывозить в Будапешт и сопровождать на «Летучую мышь». Девушка послушно плескалась в купальнях Пешта, куталась в театральное боа и продолжала чахнуть. Вот тогда включился старший брат, начав присылать сестре букеты от неизвестного поклонника с романтическими записками. Открытки рисовал однокурсник, которого не принимали ни в одну компанию из-за странного увлечения бабской литературой, зато тот мог наваять второго Онегина и лихо повторить обложку любовного романа. В нижнем правом углу открытки неизменно оставлял подпись-закорючку.
Задумка оказалась гениальной, и Зая воспряла. К ней вернулся румянец, аппетит и потерянные объемы. Она ахала над каждой лилией и хранила открытки в коробке из-под торта. Со временем реальные поклонники вытеснили виртуального, и тайная переписка сошла на нет.
Через десять лет Зая собралась замуж. Ее избранник оказался зрелым, образованным и романтичным. Руководил небольшим издательством и знал толк в творчестве Даниэлы Стил. Гости одобрительно кивали, потягивали шампанское, вот только брат, прилетевший на торжество из-за океана, растерялся и вышел покурить. Жених тоже заметно сник и кажется чего-то устыдился. А когда пришло время говорить «да» и соединять свое согласие подписями, девушка взглянула на автограф новоиспеченного мужа и ахнула. На бумаге красовалась до боли знакомая закорючка.
© Ирина Говоруха
Свежие комментарии